На другом берегу

Я остановился у калитки деревянного заборчика. Заборчик был не высокий. Он огораживал огромную зеленую лужайку, деревянные футбольные ворота и пару высоких качелей на цепочке.  Я топтал теплый асфальт и думал над словами, которые скажу Элизе при встрече.  Через дорогу, за заборчиком чуть повыше вверх и вниз, словно резиновый мяч, подпрыгивала голова девочки. Вместе с голубыми глазами и светлыми как небо волосами. На подъездной аллее в механических дебрях под капотом Пежо скрылся ее отец. Малышка увидела меня и на следующем прыжке весело крикнула HI. Потом ее головка снова исчезла. Бросив придумывать слова, я отвернулся на высокие сосны вдоль дороги. Был вечер. И был он так спокоен, что все в нем светилось особенным светом. Я прошел на лужайку и сел на узкую полосу скамейки.

Алекс задерживался. Алекс всегда задерживался по двум причинам. Когда ел и когда сидел на унитазе. И делал он это поочередно несколько раз на дню. Но надо отдать ему должное, он выдерживал долгие прогулки пешком.

Не успел я заскучать, как вдалеке показалась знакомая большая фигура в мешковатых, подобранных наспех шмотках. Рубашка в ярких узорах цветов, широкие штаны с подвернутыми на разной высоте штанинами, картонная корона из Бургер Кинг и темные очки на голове, а на спине бездонный рюкзак-холодильник-черная дыра. Всем этим был Алекс. Вечно добродушный любитель фэнтези, разной мелочи и калорийной пищи.

- Привет, Энди! - крикнул он мне издалека и замахал двумя руками.

- Я думал, с тобой что-нибудь произошло. Рад, что ты жив, дружище.

- Слушай, Энди, какая история со мной приключилась! Возвращаюсь после школы домой, открываю рюкзак, а там все маффины в крошки! Я целый час очищал его от шоколада.

- Ничего себе.

- Надо новые купить сегодня.

- Если мы успеем на последний автобус.

- Не бойся, успеем.

Подошел автобус, заглотил нас и беззвучно потащил свое брюхо, набитое старушками и нашими беззаботными душами, к центру города.

- Энди, как я выгляжу? - крикнул Алекс.

- Вполне. Только отпусти штанины и сними дурацкую корону.

- Я забыл про нее! Спасибо, что напомнил!

Весь автобус обернулся на нас. А одна старушка, улыбаясь, начала рассказывать что-то другой такой же старушке. Только и было слышно Russian, Russian. А мы ехали дальше. Мы по-прежнему были туристами. И эти люди, эти улицы, этот город были по-прежнему нам незнакомы.

Я не мог это объяснить, но я чувствовал себя своим. Своим на чужих улицах. Казалось, я был здесь всегда, и в этом городе нет ничего, что я бы не знал. Я стал частью этой жизни. Не моей жизни. И еще я был влюблен. И все мои мысли о проплывающих мимо витринах, Fish And Chips, музеях, цветочных палатках, патрульных полицейских, пабах, часовен и парков смешались с мыслями о ней.

- Элиза точно будет на дискотеке? - спросил Алекс.

- Итальянки любят танцевать. - Ответил я. Не знаю, почему я так решил. Наши представления о мире и о людях в нем часто ограничиваются стереотипами. Все потому, что ты мы не знаем ни этот мир, ни его людей. Мы не знаем друг друга.

Мы вышли на остановке и продолжили путь пешком. Школа Mount School находилась в четырех домах прямо и в двух направо.

- Я хочу подцепить какую-нибудь испаночку.

- У тебя есть все шансы.

- Как тебе та, с брекетами, Марта?

- Трудно сказать.

- Она уродина.

- И она, по-моему, боится тебя.

- Это взаимные чувства, Энди! Я имею в виду, что тоже нравлюсь ей. Подожди, давай зайдем за попкорном.

- Зачем тебе попкорн?

- Я проголодался.

- Ты только что поужинал и умял целую пачку маффинов дома.

- Я же говорил, что раздавил их. Мне пришлось их выкинуть!

- Я жду тебя две минуты.

- Я быстро. - Сказал он и, медленно передвигая ноги, вошел под цветной козырек кинотеатра, ступил на красную ковровую дорожку и исчез.

Я остался на улице. Вокруг не было ничего интересного. Шоссе, машины, указатель на грязных жердях. "Не пересекать!" прямо под ногами. Белые буквы на красном фоне. Я любил красный цвет. Я родился под этим цветом, когда весь мир еще боялся его. Я один из последних детей убитой эпохи. Я смотрел на надпись. И вдруг появились чьи-то ноги. Несколько ног. И прикатило велосипедное колесо. Несколько колес. Я поднял глаза и увидел пятерых или шестерых ребят вокруг меня. Некоторые сидели на велосипедах. И смотрели на меня. С таким взглядом, должно быть, их предки встречали французов при Гастингсе. И там же потерпели одно из великих поражений в мире. И так мы стояли несколько секунд и смотрели друг на друга, как животное смотрит на животное, пока  один из них, рыжий, в синей кепке, одного роста со мной, не заговорил. Рыжий очень быстро прострочил поток невнятных слов. Кто-то начал чесать свою спину. Снова наступила тишина.

- Можешь повторить помедленнее? - сказал я. Я не понимал, чего этим крутым парням в майках с именами футболистов национальной сборной от меня нужно. А речь рыжего меня вообще поставила в идиотское положение. Два года в школе иностранных языков прошли впустую. Парень просто не оставил мне шанса.

- У нас совсем нет денег, мы из другого города. Подкинь мелочишко. - выцепил я из нового словесного потока.

В моем кармане покоилось фунт семьдесят пять. Ясное дело, давать свое скромное мелочишко в тот вечер я никому не собирался и потому, не долго думая, я ответил, что денег у меня нет. Врал я всегда плохо. Парень это понял. Он прикинулся глухим и снова повторил вопрос.

Ему было все по боку, и он продолжал терять время со мной, во всю демонстрируя свой диалект.

- Ёмаё, ребята, да я обычный студент. Студент из России. Россия - это такая жопа в другом конце Света. Там студенты всегда голодают. Откуда у меня деньги?

Конечно, и это было не правда. Большинство студентов в Москве живут хорошо и ездят на занятия на личных авто. Если в понимании иностранца в России русские пьют водку с медведями, то почему бы и студентам до сих пор не быть бедными и голодными. Но это было не так важно. Для это был редкий момент моего героизма и крутизны. Я был фантастически крут. Новый национальный герой! Если бы только меня видела Элиза!

- Нет денег? А что у тебя есть? - спросил рыжий, подойдя на шаг ближе.

И тут я во-второй раз посмотрел на окружавшие меня лица. Непробиваемый взгляд буравил своей пустотой дырки на моем лбу, стертые костяшки пальцев сжимали велосипедные рули. Бэкхем. Оуен. Англия! Промелькнула мысль - если будут бить, то начнется все с кулаков. Когда я свалюсь, в ход пойдут ноги. Я мельком осмотрел, во что обуты мои новые друзья.  Обычные белые кеды. Стертые, погнутые, резиновые кеды. Можно было вытерпеть.

Но я шел на дискотеку. Ненавидел дискотеки! Черт с ней. Я шел к девушке. Я не мог упасть на асфальт лицом. Вдруг я вспомнил, что ненавижу футбол и кататься на велосипеде по городу, и о том, что сегодня хорошая погода, я вспомнил девочку на батуте и тихую лужайку, и что Алекс ушел за попкорном. Я решил, что он точно получит в нос. А если сейчас в нос получу я, то Алекс получит от меня еще и по своей толстой жопе. И откуда вообще эти парни взялись? Как бы то ни было, надо было выкручиваться.

- О.К., - сказал я.- У меня есть фунт. Дам его за сигарету. - сказал я рыжему.

Курение было огромной проблемой. Не потому что оно выжигало мои легкие, а потому что его просто не было. Сигареты на Альбионе стоили недешево. Поначалу мы здорово раскошеливались на них. Но вскоре поняли, что так мы быстро промотаем все свои деньги и перешли на табак. Когда и табак стал для нас роскошью, мы дошли до того, что обрывали кусты и запихивали листья в купленную на блошином рынке трубку. Трубка была целиком сделана из меди и, накаляясь, сильно обжигала руки. Но ничего дешевле мы не смогли найти. А курево было вообще бесплатно. И абсолютно невыносимо. Будто вдыхаешь дым костра.

Итак, я счел такой торг уместным.

- Ты мне сигарету, я тебе фунт. Идет?

- Идет. Но сначала фунт.

И я отдал свой фунт. Не спрашивайте. Я не знаю зачем!

- А теперь сигарету. - Сказал я.

- Какую? - искусственно удивился рыжий.

- Что значит какую? Мы договорились.

- Извини, у меня нет сигареты.

Рыжий меня надул. Не доверяйте рыжим.

- Энди, я уже иду!

Кто бы это мог быть? С огромным стаканом попкорна, безумным жадным взглядом и улиточным шагом. Выходит по красной дорожке на свет Божий. Однажды я где-то прочел, что блаженный толстяк Фома Аквинский иногда разгуливал по балкону голый. И все крестьяне млели от его красоты. Думал ли Алекс, что он неотразимое совершенство? Не знаю, о чем вообще думал. Но к нам спускался как Бог. Нет, как Фома Аквинский.

- Кажется, они хотят нас обчистить. - сказал я Фоме.

Увидев его, ребята поняли, что вот ОН - денежный идиот. Парни перевели свой бычий взгляд на него.

- Я пойду за подмогой! Держи попкорн!

В одну секунду Алекс сунул мне в руку стакан, и, захватив горсть, убежал обратно в кинотеатр. А я снова остался один с моими новыми друзьями, в нескольких десятках метров от школы, у какого-то указателя, с попкорном в руке. Любитель кино и неприятностей.

И тут мне пришла в голову блестящая идея. Я решил послать все это к черту или просто "уйти по-английски", и двинулся в сторону школы. Просто взял и пошел. Я шел, не оборачиваясь.

- Эй, у тебя есть еще деньги. Нам нечего есть. Ты дал нам только, чтобы выпить. – услышал я позади.

Я шел быстрым шагом с гребаным стаканом попкорна, как с олимпийским факелом. Его содержимое рассыпалось и хлопьями падало на чистую ровную дорогу. Рыжий не отставал. Он мог бы дойти со мной до школы, и даже прийти на дискотеку. И вообще мы могли бы стать друзьями. Может, он этого и добивался? Может его друзья были полными баранами и попросту осточертели ему. По-моему у них были отшиблены мозги. Что же, такие ребята встречаются везде.

- Приятель, как тебя зовут? - спросил я.

- Эндрю.

- Здорово. А меня Энди.

- Ты сам-то откуда?

- Из Глазго.

- Глазго? Где это?

- Шотландия.

- Здорово.

- А ты откуда?

- Из ада. Мы с тобой ведь чем-то похожи. И я бы с тобой пообщался еще, но я очень хочу увидеть одну девушку. Потому что завтра она улетает. Она улетает подальше, чем в Глазго. А от моего ада это несколько тысяч километров. Возможно, я никогда ее не увижу.

- Понимаю. - Ответил рыжий.

- Спасибо за понимание. А теперь возьми попкорн и иди своей дорогой.

И я сунул ему попкорн.

- Спасибо - удивленно сказал он. СМОТРИТЕ, ЧТО У МЕНЯ ЕСТЬ! - крикнул он своим друзьям. 

На углу меня догнал Алекс. С ним был билетер из кинотеатра. Тяжелый парень в черной майке.

- Где они, Энди?

- Я не знаю. Верни билетера на место. Черт с ними. Мы в двух шагах от твоей испанки!

- А где мой попкорн?

- Мне пришлось отдать его.

- Как?! Зачем ты это сделал?

- Мне он был не нужен. А тебе надо бы похудеть.

- Подожди, я вернусь и куплю новый.

- Идите-ка лучше - посоветовал билетер. И мы воспользовались его советом.

- Вот уж не думал, что натолкнемся на гопников. Земля расплодила их по всему миру! Боже!

- У этих парней есть одно отличительное преимущество.

- Какое же?

- Они спортивные штаны заправляют в носки. Белые носки с маленьким английским флажком. Мне кажется, они настоящие патриоты.

В тот вечер Элизу я не нашел. Я спрашивал у ее подруг, но они ничего толком не могли мне сказать. Мы с Алексом забежали в школьное общежитие.  На каждом этаже распахивали двери и кричали имя моей итальянки. Я звал ее, но ее нигде не было. Чертовых русских проклинали на итальянском, испанском, английском. Консьержка была готова вызвать полицию. Мы бурей ворвались в маленький студенческий быт маленькой Европы. Но полиция так и не приехала.

Остаток вечера я провел на краю теннисного корта. Из актового зала громко доносился модный хит.. КТО-ТО РАССКАЗАЛ МНЕ ПРО ТВОЕГО НОВОГО ПАРНЯ, КОТОРЫЙ ПОХОЖ НА ДЕВЧОНКУ, ЧТО БЫЛА У МЕНЯ В ФЕВРАЛЕ ПРОШЛОГО ГОДА. Где-то в толпе был Алекс. Целый и невредимый, с пылающими щеками. Наверняка был с той испанкой с брекетами на зубах.

Дома я был уже ночью. Если бы не китайский турист со своей большой семьей, мы с Алексом так бы и остались ночевать на ступеньках школы иди на остановке, или вернулись домой к утру. Канул мой фунт. Канули фунты Алекса. И щедрая рука мудрого Китая спасла жизнь двум русским подросткам.

Мы доехали до нашего тауна. Фордлэндс Роуд. У калитки деревянного заборчика мы распрощались. Алекс, пошатываясь, пошел к своему дому. А я - к своему. Было темно. В садиках, обрамляющих двухэтажные домики, дремали глиняные гномы и цветы. Я шел на свет. Свет ширился. Три дюжины широких шагов – и он слепил глаза. Я вошел в дом. На кухне спали два добрых пса. Я жил на первом этаже. Мой сосед по комнате третью ночь где-то пропадал. Я включил ящик. "Фабрика талантов". ИЗВИНИ, ДЖЕССИКА, НО СЕГОДНЯ БОЛЬШИНСТВО ПРОГОЛОСОВАЛО ПРОТИВ ТЕБЯ. "Водный мир". Этот фильм критики разнесли в пух и прах. А через пять лет по всему миру его начнут копировать. И все это будут действительно паршивые фильмы. Футбол, ночные новости – упадок цивилизации. Телевидение везде одинаково бестолковое. Я выключил ящик. Свет. Лег в постель.

Чужая простыня пахла как своя. Чужой потолок был своим. Комод, окно. Все было чужим, но своим. Я закрыл глаза. И через несколько минут моя душа снова покинула тело и упорхнула в мир сновидений. Туда, где уже давно были души тысячи других тел, покоившихся на огромном кладбище прямо за домом. Сотни гектаров кладбища, покрытого газоном. Живые и мертвые спали через стену.